Лев Толстой мог бы идти на «Цветочный бульвар»: неожиданный факт из истории создания памятника в Туле

Предпосылкой к написанию этих строк из цикла «Тула, которую мы никогда не увидим», стали два неожиданно обнаруженных архивных снимка из 60-х прошлого столетия

История создания и внешний вид «Льва Толстого, идущего за водкой» — так в народе в прошлом веке, пока существовал тульский спиртзавод, частенько называли знаменитый памятник — достаточно известны. А вот тот факт, что монумент мог бы возвышаться совсем в другом месте, доселе как-то не был достоянием общественности. Впрочем, напомним-ка всю историю с самого начала, приберегая интригу на конец.

Не с первой попытки

История тульского памятника Льву Толстому в этом году отмечает 65-летие. Началась она в далеком 1956 году, когда Совет министров СССР вынес постановление о его сооружении в городе оруейников и даже объявил конкурс проектов. Но представленные в следующем году на выставке конкурсные макеты, мягко говоря, впечатление на общественность не произвели.

Так, некоторые авторы пытались усадить Толстого за столик в согбенной позе, на фигурное кресло, укрыть ноги шалью с бахромой, придать вычурные, театральные позы. В итоге конкурс продлили еще на три года, но в конечном итоге полет фантазии скульпторов срезало постановление о борьбе с излишними расходами на памятники. В результате Толстой попал, что называется, под раздачу. Итоги подвели, но реализацию проекта отложили на дальнюю полку.

Надо отдать должное, несколько лет спустя уже на областном уровне попытались установить памятник по принципу народного, а по факту за счет Министерства путей сообщения, но тоже не сложилось.

Только в семидесятые к вопросу вернулись. Получив сигнал, столичный скульптор В. Буякин, недолго думая, взял за основу свой же проект 1959 года, за который в свое время был удостоен премии на всесоюзном конкурсе. Архитектором стал А. Колчин.

Первый Толстой остался в Москве

Шестиметровый памятник, придуманный Буякиным в том самом всесоюзном конкурсе 60-х в конце-концов занял второе место. Скульптура, изображавшая Толстого в движении, как бы идущим по родной земле, при невысоком постаменте должном усиливать это впечатление, показалась тогда Минкульту не самым лучшим решением.

Победитель — работа скульптора А. М. Портянко, изображавшего писателя сидящим в глубоком кресле, когда фигура Льва Николаевича словно вырастала из огромной каменной глыбы — тоже ждал своей реализации больше десяти лет. Установлен памятник был лишь в 1972 году в Москве на Девичьем поле, вместо прежнего памятника работы Сергея Меркурова, стоявшего там с 1927 г.

Классик не может быть босым!

По словам автора, решение памятника пришло не сразу — Вячеслав Иванович перечитал множество книг, статей и писем Л. Н. Толстого, воспоминания о нем современников, перепробовал большое количество вариантов.

По первоначальному замыслу, писатель должен был предстать перед горожанами босым. Однако перед самой отправкой памятника на отливку состоялось совещание руководящих работников и представителей творческой интеллигенции Тулы. На повестке -обсуждение разногласий среди товарищей в вопросе, мог ли ходить Толстой без обуви? Очевидно, такой стереотип укоренился в народе благодаря известной в то время песенки о русском классике, в которой были слова: «не ел он ни рыбы, ни мяса, ходил по аллеям босой». Во время дискуссии прозвучало мнение, что писатель ходил обычно в сапогах и был всегда в собранном виде.

В итоге Льва Николаевича было решено обуть.

Куда писатель идет?

Смущало градоначальников и место для памятника, выбранное из имевшихся на тот момент нескольких вариантов — напротив стоящего через дорогу ликероводочного завода.

Однако этот вопрос был снят тогдашним секретарем обкома парии по идеологии, который заявил: «Пусть будет фигура, идущая в сторону ликероводочного завода. Но можно поставить ее так, что никакой ассоциации здесь не будет. Я поддерживаю, чтобы Толстой до ликероводочного завода босой не дотопал».

Так, солнечным осенним днем 9 сентября 1973 года в честь 145-летия со дня рождения писателя монумент был торжественно открыт на том самом месте, где возвышается и сейчас. На массивном низком постаменте бронзовыми буквами выгравированы слова: «Писание моё есть весь я. Лев Толстой».

Кстати, с официальным — положительным — мнением о памятнике была не согласна дочь Льва Николаевича Александра Толстая: «Это что-то неописуемое по отсутствию всякого сходства и по бездарности. Все неверно: выражение лица, нос, волосы, одежда Почему не берут хороших портретов, где Лев Николаевич похож на себя, а не на какого-то странника?»

Вот почему на торжественной церемонии в рядах представителей политической и культурной элиты региона не было никого из родственников великого классика. И даже от музея-усадьбы «Ясная Поляна» присутствовала лишь заместитель директора, которую до микрофона, правда, допустили.

И старый некрополь за спиной

Ну и наконец тот самый факт... Еще на начальном этапе проектирования монумента действительно рассматривалось несколько мест его размещения. Одно из них было неразрывно связано с рекультивацией Всехсвятского кладбища. Читай, его ликвидацией. Что именно предполагалось на его месте — отдельная история, и об этом как-нибудь в другой раз. Мы же вернемся к бронзовому классику.

Сегодня все мы знаем сквер и расположенный в его глубине мемориал тулякам — Героям Советского Союза, посвященный воинам, погибшим в годы Великой Отечественной войны (скульптор С. Семенов, архитекторы Н. Громов, П. Зайцев), открытый в марте 67-го на нечетной стороне проспекта Ленина. Так вот, на этом месте и предлагалось установить литературного классика — в самом его начале на «красной линии». За спиной Льва Толстого располагалась бы аллея, которая выходила на улицу Мориса Тереза и продолжалась бы на территории бывшего кладбища. А «шел» бы автор «Войны и мира» прямиком к фонтану, который, кстати, в советские годы действовал во внутреннем дворе пятиэтажки напротив. Там, где сейчас возвышается «Цветочный бульвар».

Однако этот вариант размещения был в свое время отклонен из-за поисков места для воинского мемориала. Согласитесь, памятная стела напротив спиртзавода была бы гораздо менее уместна.

Фото автора и из архивов Владимира ЩЕРБАКОВА.