Иван Бунин и Тульский край: исполняется 150 лет со дня рождения писателя

22 октября 2020 года исполняется 150 лет со дня рождения писателя Ивана Алексеевича Бунина. Для него самого, ведь он так и остался гражданином старой России, — 10 числа. Для нас, нынешних, перешедших на общий с остальным миром календарь — 22 октября.

Антоновские яблоки Ефремова

В Ефремове, который теперь неразрывно связан у нас с именем Бунина, будущий классик русской литературы впервые оказался проездом в 1887 году. Был он тогда увлекающимся семнадцатилетним юношей, начинающим поэтом, отчасти народовольцем, отчасти толстовцем, которому пришла идея съездить в гости в Ясную Поляну. Об этом эпизоде жизни Бунина рассказывала его вторая жена Вера Николаевна Муромцева, которая, разумеется, слышала эту историю от самого писателя.

«Он оседлал своего коня и отправился в Ясную Поляну: путь держал на Ефремов, стоящий на Красивой Мечи, реке Тургенева, что его волновало. Он очень утомился за дорогу, и так как у него не было в этом городе знакомых, то он пошел в городской сад, сел на скамейку, а потом и заснул. Проснулся на заре и от утренней свежести, придя в себя, почувствовал робость. Денег у него было мало, и он повернул домой, гнал во всю прыть свою Кабардинку и когда вернулся домой, то работник покачал головой, увидев, в каком состоянии была его лошадь». Знакомство с Толстым произошло позже. Бунин отзывался о великом старце с огромным пиететом, называл его богом, и считал, что произведения Л. Н. пробуждали в нем «страстную жажду творчества». Он даже в целях опрощения занимался как-то бондарным ремеслом. В январе 1894 г. Бунин побывал у Толстого в гостях — в московском доме в Хамовниках. Встреча была краткой, но Толстой успел призвать своего юного коллегу опрощаться до конца. Иван Алексеевич больше всего расстроился тому обстоятельству, что так мало времени провел рядом с Толстым. Зато вскоре получил от него трогательное послание.

«Очень рад был получить ваше письмо, Иван Алексеевич. Рад потому, главное, что наше свидание в Москве было очень короткое, и я боялся, что недостаточно внимательно отнесся к вам.

Не ждите от жизни ничего: лучше того, что у вас есть теперь, и момента более серьезного и важного, чем тот, который вы теперь переживаете, не может быть, потому что он настоящий и один в вашей власти. Не думайте тоже о форме жизни, иной, более желательной: все безразличны. Лучше только та, в которой требуется наибольшее напряжение духовной силы. А я думаю, что это напряжение духовной любовной силы очень нужно вам для того, чтобы удержать хорошие отношения с женою и, вместе с тем, не переставая в мыслях и деле идти вперед в деле христианского совершенствования и служения богу... Любящий вас Л. Толстой».

Несколько раз они встречались и в 1900 г. А для человека того времени даже кратковременная встреча, тем более общение с Толстым было событием выдающимся. Рассказывают, что перед смертью Бунин со слезами читал наизусть сцену встречи на вокзале в метель Анны и Вронского. Родился же Иван Алексеевич 10 октября (по старому стилю) 1870 года в Воронеже. Вскоре семья переехала в имение Орловской губернии неподалеку от Ельца. Начальное образование он получал в Елецкой гимназии. Однако, не окончив ее, вернулся в 1886 году домой и учился уже у старшего брата Юлия, у которого за плечами был университет с отличием. В 1889-м переехал в Орел, где поступил работать корректором в местной газете.

В Орле неожиданно проснулся его талант прозаика. Он стал много писать. В частности, именно здесь родился один из самых его знаменитых рассказов «Антоновские яблоки». В 1909 году Бунину вместе с А. Куприным была присуждена Пушкинская премия. По выражению Куприна, «половинная», ведь им пришлось премиальную тысячу рублей поделить на двоих. Вскоре после этого Бунина избрали почетным академиком по разряду изящной словесности. Его самого особенно тронул тот факт, что среди академиков был и Лев Толстой.

В Ефремове Бунин бывал часто. А после бурных событий Первой русской революции семья вообще переехала сюда из своей усадьбы в деревне. Евгений крестьяне Огневки не любили, и он был в шаге от гибели в 1905 году. «Если бы умные псы не налетели на мужика и не стали бы срывать с него портки, — ведь мужик уже за нож схватился и хотел всадить Жене нож в брюхо. А тут пустился наутек, и псы за ним. Он еле от них отбился. Вся деревня гоготала — бежит, разорванные штаны, как флаг, развеваются, и псы, скаля зубы и ворча, скачут за ним», — описывал злоключения брата Иван Алексеевич.

Переезд дался непросто — скитались с места на место, пока самый практичный из братьев Евгений не продал Огневку совсем, и не приобрел дом из красного кирпича на Тургеневской улице. Тот самый, в котором сейчас находится музей Бунина.

Та, кому Бог ссудил быть спутницей

В молодости начинающий поэт Бунин был натурой пылкой и влюбчивой. Его первой, невенчанной, женой считают корректора «Орловского вестника» Варвару Пащенко, к которой молодой поэт сначала отнесся настороженно — заносчивая и эмансипированная девушка, а также «высокая, с очень красивыми чертами, в пенсне», — как он описывал ее в письме к брату. А позже — как умного, интересного собеседника. Несмотря на то, что Варвара уехала даже за своим молодым человеком в Полтаву, где он поступил на службу, семьи у них так и не сложилось. Да и ее отец был настроен против вечно нуждающегося в деньгах Бунина. Со своей первой женой — молодой красавицей Анной Цакни из греческой семьи Бунин познакомился в Одессе : «красавица, но девушка изумительно чистая и простая». Он был старше ее на десять лет. Семейная жизнь не удалась, супруги прожили вместе всего два года. Умер от скарлатины и их единственный ребенок Николай, не дожив и до пяти лет. И хотя вместе они не жили, Цакни не давала бывшему уже возлюбленному развода. Иван Алексеевич смерть мальчика тяжело переживал, а потому очень бережно относился к своим ефремовским племянникам. Одного из них, кстати, тоже назвали Николаем.

В октябре 1906 года на литературном вечере в квартире писателя Бориса Зайцева познакомился с двадцатипятилетней Верой Муромцевой. Вскоре она стала его новой женой. Это был по-настоящему великосветский брак. Писатель, ведущий богемный образ жизни, «перекочевывавший из гостей в рестораны» и племянница председателя Первой Государственной думы Сергея Муромцева. Причем, далекая от всей этой литературной богемы — на квартиру Зайцева она зашла в гости к хозяйке дома, с которой дружила.

Это сейчас имя Сергея Муромцева мало кто помнит. Тогда же он считался настоящим возмутителем спокойствия. А поскольку был еще и тульским дворянином, в Туле гордились Муромцевым как своим земляком. Сергей Андреевич успел даже отбыть тюремный срок — за подписание Выборгского воззвания о пассивном сопротивлении властям. А его похороны после скоропостижной смерти в 1910 году превратились в настоящую демонстрацию, в которой приняли участие тысячи людей. Конечно, такое родство не было причиной сложившего союза. Но то, что оно льстило известному уже писателю — несомненно. Муромцева уже при жизни считали исторической личностью, поскольку с его именем начиналась русская конституционная история.

Поскольку прежний брак Ивана Алексеевича так и не был расторгнут, они обвенчались уже в эмиграции, в 1922 году. Шафером был Александр Куприн. «...Рука об руку с той, кому Бог судил быть моей спутницей до гроба», — писал потом о своей избраннице Иван Алексеевич.

Чаша страданий

Ефремовские впечатления у Бунина описаны в рассказах «Чаша жизни», «Деревня», в автобиографической книге «Жизнь Арсеньева». Сам он считал, что его популярность началась именно с «Деревни». «Это было начало целого ряда моих произведений, резко рисовавших русскую душу, ее светлые и темные, часто трагические основы. В русской критике и среди русской интеллигенции, где, по причине незнания народа или политических соображений, народ почти всегда идеализировался, эти „беспощадные“ произведения мои вызвали страстные враждебные отклики. В эти годы я чувствовал, как с каждым днем все более крепнут мои литературные силы», — писал Бунин в предисловии к французскому изданию 1952 года «Господина из Сан-Франциско».

Последний раз Бунин побывал в Ефремове в 1917 году. Категорически отказавшись принимать сначала Февральскую, а потом и Октябрьскую революции, Бунин уехал в Одессу, а 24 января 1920 года поднялся на борт французского парохода «Спарта», чтобы никогда уже не увидеть России. Корабль простоял сутки в гавани, за это время стрельба в городе усиливалась. В Одессу входили части Котовского. Бунин спустился в каюту с твердой уверенностью, что России больше не стало. А свои впечатления от страшных революционных событий, в которые тогда погрузилась его страна, он описал в книге о революции «Окаянные дни». Кстати говоря, одно из первых изданий после возвращения этого произведения к российским читателям было в Туле — в Приокском книжном издательстве.

«Я был не из тех, кто был ею застигнут врасплох, для кого ее размеры и зверства были неожиданностью, но все же действительность превзошла все мои ожидания: во что вскоре превратилась русская революция, не поймет никто, ее не видевший. Зрелище это было сплошным ужасом для всякого, кто не утратил образа и подобия Божия, и из России, после захвата власти Лениным, бежали сотни тысяч людей, имевших малейшую возможность бежать. Я покинул Москву 21 мая 1918 года, жил на юге России, переходившем из рук в руки „белых“ и „красных“, и 26 января 1920 г., испив чашу несказанных душевных страданий, эмигрировал сперва на Балканы, потом во Францию. Во Франции я жил первое время в Париже, с лета 1923 г. переселился в Приморские Альпы, возвращаясь в Париж только на некоторые зимние месяцы. В 1933 г. получил Нобелевскую премию».

Это все из того же, французского предисловия. Умер Иван Алексеевич Бунин 8 ноября 1953 года. Его похоронили на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа в Париже.