Образ века своего: писатель Александр Лапин выпустил четырёхтомник «Избранное»

О том, что ждёт читателей, размышляет литературный критик Ксения Вишневская.

Традиция иронизировать над строкой Евгения Евтушенко, ставшей в свое время крылатой, – «Поэт в России – больше, чем поэт» – существует уже довольно давно. Мол, человек с пером – не важно, пишет он стихи или прозу – давно перестал быть инженером человеческих судеб, в слова которого жадно вслушивались миллионы!

В этом справедливом на первый взгляд утверждении присутствует немалая доля лукавства. Не перевелись еще писатели, которые, задумывая новую книгу, хотят видеть своим читателем не покупателя интеллектуального «товара», за яркой упаковкой которого нет ничего, кроме… абсолютного вакуума, а единомышленника и, более того, – соратника. И таких читателей, готовых к напряженному, полифоничному диалогу, тоже пока в достатке.

Да, тиражи нынче несравнимы с прежними, и читают люди действительно меньше. Но разве дело в цифрах? Те, кто не утратил вкус к серьезной литературе, по-прежнему рассчитывают на искренний, доверительный разговор с автором, ищут в нем собеседника, с которым можно говорить по душам и вместе искать ответы на вопросы, рано или поздно встающие перед каждым из нас.

Таким собеседником стал для своих читателей Александр Лапин. Четырехтомник его избранных произведений недавно вышел в издательстве «Вече». В нем собрано все самое важное из созданного писателем за минувшие десять лет – цикл романов под общим названием «Русский крест» и избранная публицистика. 

Честно рассказать о своих ровесниках

Первые два тома отданы эпопее «Русский крест», с которой когда-то начался этот масштабный проект, посвященный поколению, в чьей судьбе как в зеркале отразилась история нашей страны. Сага о поколении включает в себя шесть романов, действие которых разворачивается от застойных 1970-х до лихих 1990-х и бурных 2000-х: «Утерянный рай», «Непуганое поколение», «Благие пожелания», «Вихри перемен», «Волчьи песни» и «Время жить!».

В третий том вошли романы «Святые грешники» и «Крымский мост», посвященные проблемам духовного поиска и нравственного выбора, ставших особенно актуальными для нашего общества на рубеже тысячелетий.

Четвертый том отдан трилогии «Книга живых», посвященной событиям недавнего прошлого, в которую вошли политический детектив «Суперхан», романтическая повесть «Роман и Дарья» и философская притча «Вирусы». Заключает четвертый том публицистика разных лет.

Десять лет назад в своих первых больших романах «Утерянный рай» и «Непуганое поколение», которым суждено было положить начало эпопее «Русский крест», писатель приступил к осуществлению замысла, созревавшего в нем многие годы, – честно и искренне рассказать о своих ровесниках, о поколении, вступившем в жизнь на рубеже 50-х – 60-х годов прошлого века и ставшем свидетелем перемен поистине судьбоносных и необратимых. На их глазах некогда могучая держава, расцвет которой совпал с их юностью, начала превращаться в колосса на глиняных ногах. И когда этот колосс рухнул, вместе с ним оказались погребены надежды, мечты и чаяния миллионов людей, живших одной дружной семьей, но в одночасье оказавшихся по разные стороны политических, экономических, социальных и прочих практически непреодолимых границ.

Не супермены, но почти родные

Лапин взял на себя громадную ответственность стать «хроникёром» событий, которые для большинства его читателей, в той или иной степени, являются фактами их собственной биографии. В нём, продолжая мысль Евтушенко, продолжает бродить тот самый «гордый дух гражданства», не оставляющий художнику права на уют и покой.

Не удивительно, что в итоге сага о поколении стала началом целого цикла романов под общим названием «Русский крест», события которых развиваются на протяжении пяти десятилетий. Читатель встречается с героями Лапина в тот момент, когда пятеро самых обыкновенных мальчишек, живущих в  далеком селе в Северном Казахстане, делают первые шаги из простого и ясного, как солнечный свет, детства в большой мир, подчиняющийся законам, разительно отличающимся от тех, что прописаны в школьных учебниках.

Саша Дубравин, Амантай Турекулов, Толик Казаков, Володя Озеров и Андрей Франк дают клятву верности на берегу речки Ульбы и, оттолкнувшись от этого берега, уходят, каждый своим путем. Одного увлечет журналистика, другого – политическая игра, третий, преодолев искушение силой, пойдет по пути служения богу, четвертый, оставит цивилизацию ради того, чтобы раствориться в природе, а пятый рискнет вернуться на родину предков. Но детскую свою клятву они пронесут через все испытания, не забудут о друзьях детства ни в радости, ни в горе – настоящее, неразменное на пустяки мужское дружество для Александра Лапина тема особая.

Герои Лапина – отнюдь не неуязвимые супермены, которым ничего не стоит спасти Вселенную, а заодно и осчастливить все человечество. В каждом из них черты яркой, незаурядной личности переплавлены со свойствами, присущими обычному человеку. Они страдают, совершают ошибки, терзаются раскаянием, нередко запоздалым, им известно, что такое мука принятия решения и какое это бремя – нести ответственность за последствия этого решения.

И вот эта «приземленность» делает их не просто узнаваемыми (а читатель всегда ищет в книге самого себя, пусть облаченного в другие одежды и перенесенного в иные времена), но близкими и родными, почти что членами семьи, в тесном общении с которыми проходит значительная часть жизни. С каждой следующей книгой это «литературное родство» становилось все крепче. Каждый следующий роман органично наследовал предыдущему, становясь не «сериальным» его продолжением, в очередной раз прокручивающим одни и те же сюжетные коллизии, но хроникой принципиально нового этапа в жизни давно полюбившихся персонажей. Поколению, о котором рассказывает Лапин, еще далеко до заката.

Игра в поддавки с читателем не интересна

Одной из характерных особенностей авторского стиля Александра Лапина является мультижанровость: практически каждый его сюжет разветвляется на несколько отдельных потоков, развивающихся по своим собственным жанровым законам так, что в границах одного произведения могут сосуществовать политический детектив и мистический триллер, любовный роман и социальная драма, пастораль и философская притча. И переплетены они будут так искусно, что читатель с неослабевающим вниманием следит за развитием событий до самого финала и, уткнувшись в последнюю точку, удивится, насколько история, свидетелем (а возможно, и соучастником) которой он стал, неожиданна и логична в одно и то же время.

При этом Лапин ни на йоту не отклоняется от главного своего принципа – абсолютной, можно сказать хроникальной достоверности в изложении событий. Не удивительно, ведь фундаментом его литературного творчества стала журналистика, которой было отдано полжизни. Именно тогда он научился искусству разговаривать с читателем на равных.

Игра в поддавки с читающей публикой ради тиражей и популярности Лапину не интересна. Он пишет только о том, что его по-настоящему волнует, тревожит или, наоборот, вдохновляет.

Он писатель чрезвычайно чуткий и тонкий. Он реалист, когда дело идет о точности передачи жизненных коллизий; романтик, когда нужно заглянуть в тайники человеческого сердца; философ, когда стремится передать вибрацию тех незримых струн, коими душа наша связана с высшими силами, с Непознаваемым, с Вечностью. Он знает, как нелегок путь к ответам на вечные вопросы, испокон веков терзающие человечество, но продолжает двигаться вперед, увлекая за собой и читателя. Дорогу осилит идущий…

16+