Две жизни героя и писательский подвиг автора

Романом  «Копье Пересвета» Александр Лапин не только завершил сюжет своей книги «Крымский мост», но и поставил точку в многотомной «Руссиаде»

В издательстве «Вече» выходит дилогия Александра Лапина «Две жизни», которую составили романы «Крымский мост» и «Копье Пересвета», уже публиковавшиеся отдельными изданиями (все произведения - 16+). «Крымский мост» впервые увидел свет в 2019 году, «Копье Пересвета» – в конце 2024-го. Объединенные в дилогию, эти романы стали «литературным зеркалом», в котором причудливым образом отразилась Большая История. Ведь за короткий отрезок времени в биографии России и каждого из нас произошли события, бесповоротно разделившие жизнь на «до» и «после». Вот почему «Копье Пересвета» можно назвать не только сюжетным, но и, так сказать, историческим продолжением «Крымского моста». А свою главную задачу их автор видит в художественном осмыслении перемен, происходящих на наших глазах, беря на себя миссию летописца.

К вершинам Истины – по ступеням испытаний

В первой части романа «Крымский мост» главный герой, Олег Мировой, предстает перед нами как успешный предприниматель либеральных взглядов, принятых им как неоспоримая данность в новой России 2000-х. Он полностью встроен во властно-бизнесовую структуру со всеми ее не всегда приглядными сторонами. А значит, успешен, уверен, вызывает естественную зависть. С этой точки отсчета начинается «роман-путешествие в пространстве, времени и самом себе» (такое жанровое определение дает ему автор).

Первая часть книги – круиз героя на роскошном лайнере вокруг Европы. На самом деле он нагружен смыслами и историческими фактами: это «путешествие» по «великой дуге истории» либерализма вплоть до его идейного ядра – масонства и самых корней – ордена тамплиеров, обнажающее глубину этой идеологии, практически религии. И неминуемо в дальнейших поисках жизненной сути на пути главного героя в итоге оказывается прародина истинных ценностей – Греция, вершина их – Святой Афон и откровения, явленные ему на святой горе.

Вторая часть этого повествования – вихрь событий: Майдан в Киеве; флешбэки в самое начало 1990-х, когда Мировой, будучи еще морским офицером, стал участником драматических событий раздела Черноморского флота с Украиной; крах его бизнеса; тяжелая авария... И в итоге полная смена  парадигмы: отказ от прежней жизни и положения в обществе, начало жизни новой (вплоть до другой фамилии – Миров), непосредственное участие в событиях Крымской весны и «возвращение в родную гавань», к своим истинным ценностям.

В этом и заключается пронизанное символизмом содержание романа, где «Крымский мост» – совсем не название знакового инженерного сооружения, а символ того перехода из одного мира в другой, который мы все совершили в 2014-м: из мира либерального – к себе настоящим, в мир наших собственных ценностей.

Вторая часть дилогии – роман «Копье Пересвета» – это тоже символическое путешествие. Сохраняя традицию, автор отправляет в него героя на круизном лайнере, но только теперь речном и по нашей стране. На самом же деле это путешествие не по России, а вместе с Россией по ее истории. Писатель не замалчивает сложные моменты в прошлом, но каждая страница книги проникнута любовью и сопричастностью к судьбе нашей Родины. По «великой дуге русской истории» (так и называется одна из частей романа) он незаметно проводит читателя через ее основные события, раскрывая образы вершивших их людей.

Как сказано в аннотации: «По следам древнего символа праведной победы – копья Пересвета – главный герой романа Олег Миров пройдет от одной русской святыни к другой – Валаам, Кирилло-Белозерский и Ферапонтов монастыри, Дивеева пустынь. Будет внимательно вчитываться в страницы нашей истории: гибель царевича Димитрия в Угличе, перелом в судьбе Володи Ульянова в Симбирске-Ульяновске, создание «запасной столицы» в Самаре-Куйбышеве и ядерного щита в Сарове-Арзамасе-16. И наконец, окажется в пылающем Мариуполе – в центре истории, творящейся на наших глазах».

Всем ходом повествования писатель доказывает, что эти исторические вехи сделали нас такими, какие мы есть. Собственно, «Копье Пересвета» – взгляд на сегодняшние события сквозь призму времени. И возможность  убедиться в том, что в истории нашего Отечества невозможно разделить прошлое, настоящее и будущее, а подняться к вершинам Истины можно только по ступеням испытаний.

Главные герои – идеи и смыслы

По форме повествования «Две жизни» – своеобразный исторический травелог, как и наиболее заметные книги последних десятилетий «Лавр» (18+) и «Ленин. Пантократор солнечных пылинок» (16+) – в художественной литературе и в нон-фикшн соответственно).

По сюжету и образной системе дилогия имеет подзаголовок «Роман – путешествие в пространстве, времени и самом себе». О сюжетном раскрытии перемещения в пространстве и времени выше уже было сказано. Что же касается духовного «путешествия в самом себе», то путь героя от внешних поисков истины к внутреннему преображению архетипичен для нашей великой литературы. Просто замените в тексте «Крымскую весну» на «Бородино» и «плен в горящем Мариуполе» на французский плен в горящей Москве 1812 года – и перед нами одиссея Пьера Безухова, включая его посвящение в масоны. Это неслучайное «совпадение» только подтверждает масштабность духовных и социальных изменений, через которые сегодня проходят наша страна и наш народ, и, конечно, значимость труда Лапина, посвятившего более двух десятилетий своей литературной жизни художественному отражению грандиозных исторических событий, произошедших в нашем Отечестве и мире на рубеже ХХ – ХХI веков.

Необходимо отметить, что в «Крымском мосте» и особенно в «Копье Пересвета» ярко выразилась новая ступень эволюции художественных средств и методов, используемых писателем. Эту эволюцию теперь можно проследить, так как в 2024 году «Вече» переиздало ранние произведения Александра Лапина, написанные им в 1980-х, а чуть раньше выпустило собрание его избранных сочинений.

В ранних трудах писателя и в первых романах его зрелого периода мы видим фокус на человеческих характерах и чувствах, мотивах и внутренних конфликтах персонажей, их ярких психологических портретах, атмосфере и настроении. Особо надо отметить реалистически выверенные описания природы, пронизанные авторскими эмоциями. Горная река, бесконечные степи – как будто тоже его герои, наделенные своими характерами и судьбами.

Но с каждым новым романом темп повествования повышается, язык становится все более лаконичным. Редуцируются отвлекающие художественные детали, а пейзажные зарисовки сводятся до минимума.

В период создания романа-эпопеи «Русский крест» (16+) главными героями повествования Лапина становятся не конкретные, хоть и яркие, персонажи, а социально-политические процессы, их эпохальный размах и динамика в нашей стране начиная с поздних 1970-х до ранних 2010-х. Автор как будто все более ускоряется, чтобы успеть сказать нам что-то очень важное.

И вот в «Копье Пересвета» мы видим очередную вершину эволюции палитры средств, используемых писателем. Если образно сравнить их с изобразительным искусством, то на смену «европейской живописи раннего Возрождения», которую принято характеризовать как повествование, стремящееся к эмоциональному воздействию и передаче исторического контекста, автор предлагает нам русскую «иконопись», где каждый его персонаж внешне максимально лаконичен, но наполнен глубоким символическим значением. То есть, условно говоря, главными героями повествования становятся идеи и смыслы, а в основе сюжета заложены их диалектическая борьба и развитие. 

Философский трактат в форме художественного полотна

Эти произведения завершают переход писателя в качественно иную ипостась. Александр Лапин предстает перед нами не столько как художник, сколько как политический философ, что, впрочем, не исключает и интригующий сюжет, насыщенный эмоционально заряженными фактами из истории, и присущее автору стилистическое многообразие.

Дилогия, если рассматривать ее как единое целое, по сути – метафилософский  трактат, облеченный писателем в форму художественного полотна. Это действительно единое закольцованное путешествие по спирали исторического маршрута: от объединения для борьбы с Ордой (символ – Пересвет) – к великой евразийской державе ХIX – XX веков; затем, в недавних 90-х, – опять к полупериферии, теперь уже либерального мира; и ныне снова, через экзистенциальные испытания, – назад, к самим себе, к «самобытной стране-цивилизации». Путь, который еще очень далек от завершения, разворачивает перед нами автор. И обозначает его направление в конце книги как движение в новую эру. Эру творческого подвига.

А теперь главный вопрос: почему и что так спешит автор донести нам? Для тех, кто следит за творчеством писателя и его публицистическими выступлениями, есть один аспект, который вызывает особое внимание: высказывания Александра Лапина часто обретают провидческий характер.

Этому много примеров. В 2014-м он назвал Крым камешком, попавшим под колесо истории, которая после этого повернула на новую колею. Кто тогда мог предвидеть такие последствия Крымской весны, как 2022 год и последовавшее начало эпохи новой мировой «тридцатилетней войны»?

Более десяти лет назад, задолго до первых успехов генеративного ИИ, он начал «проповедь» своей «религии творчества», указывая на то, что человек должен стать творцом, чтобы сохраниться как вид. И только два года назад это стало абсолютно ясно и для всех мыслителей, и даже для обывателей.

Да и, собственно, необходимость создания действительно новой религии для человечества, вступившего в эру потери онтологического фундамента в виде и традиционных, и квази-религий (социализма, национализма и последней из них – либерализма) и подошедшего к периоду «войны всех против всех», уже не кажется такой неочевидной.

Пророк в своем Отечестве?

Что касается именно нашей страны, гораздо более важны высказывания Лапина о характере общественных и социальных явлений, происходящих сейчас, о том, куда все это движется и чем может закончиться.

К примеру, еще весной 2022 года писатель образно сравнил сегодняшний период с Куликовской битвой, когда впервые разрозненная страна начала обретать единство именно на почве борьбы за свою независимость. Как и тогда, враг еще очень силен, и процесс будет очень долгим, состоящим не только из побед и движения вперед. Но на этот путь мы, наконец, встали, и опыт такого пути у страны уже есть.

Эта точка зрения автора в последние месяцы тоже обрела подтверждение в работах специалистов, находящихся на переднем крае исследований современной политики и международных отношений. Результаты их изысканий на стыке нескольких наук говорят о том, что геополитическое поведение сегодняшней России, ее внешнеполитическая стратегия имеет глубокие корни, которые были заложены именно тогда – в XIII – ХV веках.

Тут трудно обойтись без фантазий по поводу того, какие еще пророчества и предвидения предложит нам писатель? Можно только гадать. В последние годы его занимает тема Касимовского царства и Симеона Бекбулатовича (очень неожиданно, на первый взгляд). Но учитывая уникальность этого государственного образования (иноверцев и бывших наших заклятых врагов), ставшего форпостом и одной из составляющих военной мощи Руси, можно предположить, что автор уже ищет варианты ответа, как нам строить отношения с соседним враждебным государством после окончания СВО.

Или другой экскурс Лапина в историю – тема «всесильного наркома» в романе «Страсть и бомба Лаврентия Берии» (16+). Вроде бы, чем она вообще интересна сегодня? Хотя, если посмотреть внимательнее, что может быть актуальнее: молодой (сорока с небольшим лет) человек, не ученый, не инженер – управленец, разворачивающий грандиозный атомный проект, выращивающий суперуспешные стартапы (ОКБ – «шарашки»), создающий научно-техническую базу, кадры, технологии, организационные структуры, давшие приоритет России в мирном атоме и достижения в космосе (Берия запустил с нуля несколько отраслей, обеспечивших главные до сего дня достижения страны). Ничего не напоминает? Конечно, подзаголовком книги о Берии мог бы стать «Последний Илон Маск Российской Империи». Маску (тоже совершившему революцию в космической и энергетической отраслях, и тоже очень неоднозначной исторической фигуре) через несколько месяцев – 54 года, именно столько прожил Берия. Интересно, как будет развиваться эта альтернативная история.

Повторить уже не получится

Безусловно, Лапин не какой-то пророк и провидец. Просто обладает природным даром охватить все происходящее, проанализировать и, сопоставив, точно описать и показать вектор дальнейшего движения. Видимо, эта его способность и дар предвидения и торопят его, требуют скорее поделиться с нами тем, что явлено пока ему одному. Это для него главный долг его жизни, заставляющий писать книгу за книгой уже который десяток лет.

А на самом деле, свой долг как писатель Лапин уже выполнил. Его эпическое полотно «Русский крест» и последующие романы одноименной серии, ставшие сагой о его поколении, раскрывают перипетии и повороты человеческих жизней  в контексте исторических событий с 70-х годов XX века и до наших дней. Автор через судьбы своих героев осмысливает судьбу страны. Это был огромный литературный труд, можно сказать, писательский подвиг, который уже никому из поколения, прошедшего через эту эпоху, не повторить (просто даже по возрасту нет состоявшегося автора, способного создать такую эпопею, насчитывающую около двух десятков романов и публицистических книг).

Единственным, пожалуй, большим писателем, который проделал подобную титаническую работу, можно считать Виктора Пелевина (ежегодно выпускающего по одному роману в соответствии с издательским контрактом). Пелевин – это анти-Лапин. Но масштаб их литературного труда, постоянные мировоззренческие диалоги, на которые у них падает основная смысловая нагрузка,  темы политики, философии, самой организация постсоветской жизни, даже увлеченность буддизмом, восточными религиями и всевозможной эзотерикой – все это скорее объединяет два полных антипода.

Объединяет даже дар пророчества (не случайна же расхожая шутка: «Российская действительность развивается по следам книг Пелевина»). Теперь остается только одно: узнать, творчество какого из этих двух современных авторов окажется в большей степени востребовано через десятки лет, когда наши потомки будут пытаться понять, что же на самом деле представляли собой люди и в целом российское общество конца ХХ – начала ХХI веков.

На самом деле, скорее всего, творчество обоих. Это как два наиболее значимые русские произведения прошлого века – «Тихий Дон» (18+) и «Мастер и Маргарита» (16+), где Шолохов выразил масштабные изменения, происходившие в традиционно-общинном сознании, а Булгаков – в модернистско-городском. Так и тут: стилистически и содержательно в книгах Лапина отражается мировоззрение традиционного большинства, а у Пелевина – постмодернистская картина мира жителя мегаполиса, горожанина в третьем поколении. И благодаря этому они в своих эпических циклах вместе создают взаимодополняющую картину нашего общества.

Но произведения Лапина еще и охватывают целое столетие драматичной истории России. Весь цикл своих романов автор называет «Руссиадой» (и у читателя скоро появится возможность получить полное издание, выстроенное в «правильном» хронологическом порядке). А «Две жизни», с которых мы и начали этот разговор, являются его блестящим завершением. 

Александр ВЕЛИГОНЕНКО

16+