Карен Шахназаров: свои фильмы я не пересматриваю

Российский сценарист и режиссер представил тулякам свою знаменитый отреставрированный по современным технологиям фильм из 80-х «Курьер», а также пообщался со зрителями

Стечение случайностей

— Когда вы снимали «Курьера», чувствовали ли, что поучится культовый фильм для нескольких поколений?

— Насколько ни парадоксальным это кажется сегодня, тогда я об этом даже не задумывался. Я вообще это слово не люблю. Вот, скажите, можно считать романы Толстого или Достоевского культовыми? Я так не считаю.

В сознании режиссеров моего поколения тогда не было подобных вещей. Мы снимали в Союзе и просто знали, что любой наш фильм увидят как минимум полмира. И это стимулировало снимать качественно, на достойном уровне. Для меня всегда было важнее поймать чувство, что именно тот или иной фильм надо снять. А уж его дальнейшая судьба не столь важна. Хотя, 50 миллионов зрителей — а именно столько в свое время посмотрели «Курьера» — это много даже по советским меркам.

Жизнь показала, что тема, поднятая в картине, актуальна даже сегодня. И несмотря на то, что у кино очень, на мой взгляд, короткий век, интерес к фильму держится до сих пор.

Я пережил времена тщеславия. Но мне это очень приятно. Это важно для меня, потому что когда частичка твоих мыслей передается другим, невозможно быть отстраненным. Но все же я прекрасно понимаю, что ни что не вечно — придут новые книги, новые фильмы...

— Когда вы писали повесть, что вас вдохновило? Почему вы захотели затронуть именно такую тему?

— Я писал ее в какой-то степени от безысходности. На тот момент моя первая серьезная картина не имела никакого успеха, да еще и цензура много порезала. Начал еще один фильм снимать, но его закрыли. В общем, не складывалось на тот момент у меня ничего в кино. Были мысли заняться чем-то другим. И вот в этот момент родилась повесть. Практически случайно. Опубликована она была, по моему мнению, тоже случайно. Но вдруг оказалась очень успешной. Мне писали свои отклики тысячи людей, прочитавших ее в журнале «Огонек». И вот это меня окрылило по-настоящему. Я тогда снял «Мы из джаза», следом «Зимний вечер в Гаграх»...

А «Курьера» я даже экранизировать не собирался. Это тоже вышло совершенно случайно. Ко мне обратился мой товарищ, тоже режиссер Андрей Эшпай, которому понравилась повесть. Он попросил у меня разрешения снять по ней фильм на Киностудии имени Горького, где тогда работал. Я согласился и снарядил ему в помощь для проработки сценария Александра Бородянского, моего постоянного соавтора. Но на студии Горького картину не пропустили по идеологическим причинам, сославшись на то, что главный герой какой-то не советский.

У меня же тогда был перерыв в съемках. Бородянский предложил, чтобы хорошему сценарию не пропадать, попробовать предложить его «Мосфильму». И нам повезло. Случилось так, что накануне в первый раз выступил Горбачев. Он тогда еще не объявил Перестройку, но «мотивы» перемен уже прозвучали. И мы просто попали в эту «волну».

Кстати, это была первая картина, где у меня ничего не вырезала цензура. Так что в кино, как и в искусстве в целом, много случайностей, стечения обстоятельств.

«Потемкинская деревня» для Ельцина

— Сцены снимали в настоящей квартире или в декорациях?

— В павильоне на «Мосфильме». Тогда была поставлена задача воссоздать быт максимально реалистично. Мы перед съемками с художником картины ходили по домам, брали на заметку разные детали. Потом все это воссоздали в декорациях, в которыми у меня связан один забавный случай из жизни.

На дворе стоял 86-й год. В те времена все старались летом снимать не в павильонах, а на улице — пока погода позволяла. А у меня как-то так получилось, что павильонная работа пришлась как раз на теплое время года. В результате в этот момент на «Мосфильме» снимался всего один фильм. И вот вызывает меня к себе как-то директор концерна, Десятерик Владимир Ильич. Хороший хозяйственник, но совсем не из наших киношных кругов, и говорит: завтра к тебе на площадку пожалует сам Ельцин, покажешь ему как делают современное кино. Будущего первого президента России тогда как раз только-только назначили первым секретарем московского горкома партии — считай, что хозяином Москвы — и отказаться было невозможно. А я как раз накануне закончил все съемки. Пришлось вызвать съемочную группу, актеров, отстраивать свет, ставить камеру, правда. без пленки — получилась эдакая «потемкинская деревня».

Пришел Ельцин и первое, что сказал с порога, увидев наши декорации: «Наконец-то стали снимать кино, похожее на настоящую жизнь. Вот так живут наши обычные советские люди».

— Есть ли у вас особо любимые сцены в «Курьере»?

— Ну да есть у меня неплохие сцены. Шутка. Это вопрос из категории: какие из ваших фильмов вам больше нравятся? Мне кажется, каждый зритель сам должен решить, что ему в том или ином фильме нравится больше. Я бы не хотел делать какую-то оценку.

Больше того, еще Феллини, оказавший на меня большое влияние как на режиссера, говорил: если в фильме есть четыре хорошие сцены — это качественный фильм. Потому что не могут все сцены быть хорошими — это противоречит самой идее кино.

Выходцы из «Палаты № 6»

— Если отойти от обсуждения фильма «Курьер», то расскажите, что вас подвигло к съемкам картины «Цареубийца»?

— Это был 89-й год — расцвет Перестройки, появлялось много интересных вещей в печати. Я прочитал в журнале «Родина» очерк о расстреле Николая I и его семьи. В советские времена эта тема была абсолютное табу, а тут вдруг такой яркий материал, много новой информации. Вот я и предложил автору написать сценарий, он попробовал, но то, что получилось, мне не понравилось. Скучно получилось.

Пришлось нам с Бородянским писать свою версию. Долго не удавалось нащупать нужную подачу. И в какой-то момент меня осенило. Дело в том, что до этого мы должны были делать фильм «Палата № 6» для итальянцев с Марчелло Мастрояни в главной роли. Для этого мы объехали кучу дурдомов по стране. Хотелось снимать достоверно, проникнувшись всей этой больничной атмосферой. Но с итальянцами не сложилось по каким-то причинам... Так вот все эти наши наработки я и решил использовать в «Цареубийце» — у нас появилась возможность совместить действие в двух разных временах. И, знаете, в конечном итоге мне понравилось, что мы сняли.

— Может, сейчас бы вы сделали бы фильм по-другому?

— На самом деле, я никогда не пересматриваю своих картин — велик соблазн сделать все иначе. Но вот с данной картиной все достаточно просто — я ничего бы не стал менять, а вот дополнить — дополнил бы. Если бы я сейчас снимал «Цареубийцу», добавил бы еще одну короткую сцену. Как известно, при восхождении на престол Михаила Романова был убит ребенок — повешен на воротах Кремля. И для полноты драмы, я бы включил именно этот эпизод.

От развлекательного к серьезному

— Современные тенденции показывают, что сейчас люди больше предпочитают смотреть развлекательное кино. Как вам удается увлечь зрителя серьезными темами? Насколько это сложно?

— Я снимаю кино для зрителя, который меня понимает, которому я интересен. И так было всегда. Я не ощутил для себя особых перемен в кинематографе.

Если я снимаю кино, то делаю это искренне, честно. Как правило, до самого конца работы и не знаешь, попадет ли фильм, что называется «в точку» или нет. Для этого важно сочетание совершенно невероятных факторов. Вот «Курьер» попал «в точку». Сняли бы мы его на пару лет раньше, уверен, он мало кого бы заинтересовал.

Бывает отличная картина, но не ко времени, не про тех героев. Так ведь и с книгами происходит, и с музыкой. Это нормально. Но в любом случае, если фильм хороший, он всегда найдет своего зрителя.

— В последнее время появляется много новых фильмов о войне, которые снимают молодые режиссеры, не видевшие ее. А у вас нет планов снять что-то тоже военно-эпическое?

— Вообще-то я три картины сделал о войне. Одну как режиссер — «Белый тигр», в других был продюсером, сценаристом. Так что я свой долг в этом плане выполнил. Вполне возможно, что когда-нибудь и еще сниму. Но сейчас не до того.

Сейчас я заканчиваю картину, к которой сам написал сценарий. Называется она «Владивосток». Фильм о современной молодежи, о том, что ее сейчас волнует. Выйти на экраны он должен уже нынешней осенью. Быть может, удастся привезти ее к вам. Тогда еще раз увидимся.

Фото автора.

Досье «Центр71»

Карен Шахназаров — советский и российский кинорежиссер, сценарист, кинопродюсер и общественный деятель. Генеральный директор и председатель правления киноконцерна «Мосфильм» (с 20 апреля 1998 года); народный артист России (2002), лауреат премии Ленинского комсомола (1986), Государственной премии РСФСР имени братьев Васильевых (1988), двух Государственных премий РФ (2003, 2013).

Широкую известность как режиссеру и сценаристу принес вышедший в 1983 году на экраны СССР музыкальный фильм «Мы из джаза». Эта лента была удостоена также нескольких международных призов.

Успешными стали фильмы, снятые в начале Перестройки — «Зимний вечер в Гаграх» (1985) и «Курьер» (1986).